Речь по делу Авдеевой
Адвокат Спасович В. Д.
Каждая из них, как вы слышали, жила у Максима Иванова точно так же, как обыкновенно живут у всех содержателей; там они были в полнейшей, безусловной зависимости от своего хозяина; каждая из них должна была платить по 40 рублей в месяц за кушанье и квартиру, сверх того ей ставили в счет одежду; разумеется, ни одна из них не могла покрыть всего, что насчитывали на нее, тем более, что насчитывали за вещи вдвое больше против настоящей стоимости. Таким образом, у Александры Авдеевой точно так же, как и у Семеновой, как у всякой подобной женщины, никогда не было ни гроша. Авдеева тотчас же после поступления к Максиму Иванову — я не могу скрыть этого — присутствовала при отравлении котов; она смотрела, как кормили их насильно ядом, как они потом издыхали: это она сама подтвердила. Затем, что было, какие разговоры шли? Хороших не было: говорили, как бы завлечь кого, убить, ограбить и на добытые деньги жить в Москве. Она и это сама рассказала с полной откровенностью. Спрашивается, каким образом женщина, попав в этот вертеп, слыша постоянно все эти разговоры, присутствуя при отравлении котов и при приготовлениях к отравлению людей, не бежала оттуда, если не из того, что ее чувства должны были возмутиться, то из-за боязни ответственности, из опасения, чтобы не попасться вместе с другими разбойниками? В ответ на этот вопрос я скажу следующее.
Вы сообразили, может быть, присяжные заседатели, из тех рассказов, которые вы слышали, что это за субъект Авдеева, какой уровень ее нравственного и умственного образования? Она рассказывала, кажется, довольно толково, но о чем же? О внешних предметах: как что было, кто что сказал, что делал, как распоряжался. В ней видна известная сноровка говорить, но та сноровка, которая приобретается в Эльдорадо и подобных заведениях; она, вероятно, умеет также шутить с мужчинами, поддержать с ними известного рода разговор, но дальше этого не идет. Отбросьте этот эльдорадный лоск, и эта женщина окажется в полном смысле слова дикаркой. Она, присяжные заседатели, не имеет никакого образования; она читает только печатанное большими буквами, и то плохо; она ничему не училась. Я старался объяснить, умеет ли она играть на фортепиано, оказалось, что она и понятия не имела об игре, — кулаками била по клавишам и топала ногами, когда понадобилась ее игра. Неграмотность не всегда доказывает отсутствие всякого образования: есть неграмотные люди, но весьма умные, дельные.
