Речь по делу Люторических крестьян

Адвокат Плевако Ф. Н.

Раз у них было такое убеждение, раз, по их словам, к ним, как снег на голову, свалился исполнительный лист, вручаемый им при­ставом, то для доказательства этого положения мы должны изучить отношения крестьян ко взыскателям — к немцу-управляющему и к графу Бобринскому. Только там вскроются нам факты, которые убедят нас, что крестьяне могли себя считать не в долгу; там уви­дим данные, убеждающие нас, что крестьяне не могли знать ни до­говоров, ни решений, против них постановляемых, что они могли не верить сообщенному им приставом сведению о взыскании и ду­мать, что их протест есть протест правды против вопиющего не­правосудия.

Изучим бытовые факты дела.

В Епифани почти половина земель — вотчина графа Бобринского. Особенность этого имения, не встречающая себе соперничест­ва в губернии, это — ничтожный надел, нищенский, как его обзы­вают в литературе, «кошачий» — по меткому выражению голодаю­щего остроумия.

Крестьяне не могут жить наделом: работа на стороне и на по­лях помещика для них неизбежна, к ней они тяготеют, не как воль­но договаривающиеся, а как невольно принуждаемые, — а в этом идея и смысл системы, практикуемой управляющим графских име­ний.

Конечно, наделы в имениях графа согласны с буквой закона; требовать от него большего во имя идеального права нельзя. Для тех людей, которые не знают долга выше предписанного законом, которые не чуют, что закон — это минимум правды, над которой высится иной идеал, иной долг, внятный только нравственному чувству, — для тех людей факт данного надела — факт безупреч­ный, полная мера обязанностей графа к крестьянам, чуждая всяко­го захвата и вреда.

И мы не станем осуждать de jure графа Бобринского. Мы уяс­ним пока, что же вышло из этой полуголодной свободы.

Родилась необходимость вечно одолжаться у помещика землей для обработки, вечно искать у него заработка, ссужаться семенами для обсеменения полей. Постоянные долги, благодаря приемам управления, росли и затягивали крестьян: кредитор властвовал над должником и закабалял его работой на себя, работой за неплатеж из года в год накоплявшейся неустойки.