Речь по делу Замятниных
Адвокат Плевако Ф. Н.
Может быть, при этом Мария Алексеевна отличалась некоторой свободой, при которой женщину все-таки не стесняются принимать в обществе. Благодаря тому, что она часто бывала в обществе, где мог быть и Курбатов, последний легко мог пригласить ее бывать с ним в театре.
Итак, установив положение, что никакого вопроса о будущем браке не было, можно ли допустить факт подарка 100 тысяч?
На этот вопрос я отвечу отрицательно.
Здесь я встречусь с одним положением, для меня не совсем приятным: мне придется утверждать, что в этом важном вопросе Мария Алексеевна говорит неправду. Если бы она говорила правду, то не могло бы быть настоящего дела; если же допустить, что она говорит неправду здесь, то вы можете не поверить ей во всем остальном и вообще смотреть на нее другими глазами.
Здесь мы находим и объяснение, почему по поводу этого признания она позволяет себе говорить неправду.
Замятнин — ее муж; вряд ли прав прокурор, говоря, что Мария Алексеевна раскаивается в том, что вышла за него замуж; вероятно, он остался для нее самым дорогим человеком; дорогому человеку нужно подать руку, ему нужна помощь, его нужно выручить, а для этого следует не противоречить ему, и вот — самый близкий человек, жена, поет ему в унисон.
По моему мнению, этого нельзя ставить ей в вину. Если посторонний человек совершает преступление, закон обязывает нас заявить об этом, а если кто-нибудь докажет, что не заявили, то нас предают суду; но если брат, отец, жена позволят себе до известной степени укрывать близкого человека, то у закона рука не поднимается наказывать их за это: он знает, какая страшная мука видеть, как пропадает близкий человек.
Таким образом, Мария Алексеевна своим рассказом только прикрывает грех своего мужа. 100 тысяч рублей Курбатов ей дать не мог.
Прежде всего, не мог он сделать этого потому, что она лучше тех женщин, которым платят деньги. Плохую услугу оказывают те, которые уверяют, что Курбатов заплатил ей за их отношения. Я уж указал, что Замятнина стоит на такой высоте, которая не позволяет женщине падать до продажи своей любви и ласки. Я утверждаю, что довольная своим личным состоянием, она не могла дойти до такого положения, когда прежде, чем отдаться человеку, с ним условливаются о вознаграждении, заставляют его покупать любовь! К чести самой Марии Алексеевны, я не могу этого допустить!
