Речь по делу Замятниных
Адвокат Плевако Ф. Н.
Шестнадцать лет — я адвокат.
Профессия дает нам известные привычки, которые идут от нашего труда. Как у кузнеца от работы остаются следы на его мозолистых руках, так и у нас, защитников, защитительная жилка всегда остается нашим свойством не потому, что мы хотим отрицать всякую правду и строгость, но потому, что мы видим в подсудимых по преимуществу людей, которым мы сострадаем, прощаем и о которых мы сожалеем.
Годы закаливают нас в этой привычке...
Рядом с ними к нам приходят и другие люди, которые жалуются на преступников, подсудимых и говорят: «Они нас обидели, защитите нас, просим вашего содействия; у нас нет других защитников, нам не к кому обратиться».
Кроме нас, защитников, для прямой защиты их от обидчиков, законом не создано иного класса. При нашей привычке защищать, при нашей привычке к снисхождению мы встречаемся с необходимостью требовать восстановления нарушенных прав, отнятия из их рук того, что они захватили.
Если ко мне является человек, у которого сняли с плеч кафтан, я действую таким образом, чтобы возвратить похищенное; но если этот же человек требует наказания преступника, то его заявление кажется мне еще недостаточным.
Как же примирить это?
Очень легко!
Нужно только уметь поставить пределы того чувства к подсудимому, о котором я говорил, и чувства справедливости к тому человеку, который страдает.
Заявляют иск разного рода люди: иные хлопочут о том только, чтобы выиграть свой иск, иногда даже несправедливый. Защита, готовая клеветать, явиться пособником такого человека, — позорна и нечестна.
Наоборот, — нет выше задачи, как защищать невинно потерпевшего...
Но есть противоположный класс потерпевших, где сила смеется над всем.
Когда приходят к нам обиженные люди и говорят, что у них силой отняли то, что им принадлежит, что им негде искать защиты, — тогда указываешь им на бога; но они отвечают, что там — пустое место, вот тут нужно уличить, покарать преступника, доказать ему, что насилие — презренно, потому что нарушает человеческие права...
