Речь по делу Левенштейн

Адвокат Хартулари К. Ф.

Описание дела

Господа судьи и господа присяжные заседатели! Если только вы признаете за судом уголовным и его приговорами нравственно-педагогическое значение и не отрицаете того глубокого интереса, какой представляет собою настоящий процесс, затрагивающий одну из самых больных сторон нашего общественного организма, то, не­сомненно, должны будете отнестись к участи обвиняемой с тем осо­бенным вниманием и осторожностью, которыми только и обуслов­ливает справедливость человеческого суда вообще и вашего буду­щего приговора в особенности!

Правда, что переданная вам, господа присяжные заседатели, подсудимою история ее прошлой жизни, со времени знакомства с Линевичем и до совершения настоящего преступления, не нова — она также стара и обыденна, как история десятка и сотни тысяч женщин, увлеченных, обманутых и покинутых теми, для которых пожертвовали всем, что дает право на звание честной женщины и на уважение общества! Но столь же устарелым следует признать, в свою очередь, и предположение, что суровостью судебных приго­воров, которых требует от вас обвинительная власть, можно пред­отвратить в будущем подобные драматические эпизоды среди не­законной семьи.

Мне кажется, что сообщенные обвиняемою факты из жизни ее, как обольщенной девушки, незаконной жены и такой же незакон­ной матери, будут повторяться, независимо от судебной кары, до тех пор, пока, по справедливому замечанию одного из поборников жен­ского вопроса, не будет закона, который защищал бы нравственный капитал женщин с такою же силой, с какою он защищает материаль­но достояние человека, и осуждал бы лиц, похищающих честь у женщины, с той же строгостью, с какой осуждает вора похитив­шего имущество... Правда, мне могут возразить, что закон, ограж­дающий права и карающий их нарушителей, о необходимости кото­рого я заявляю как о мере к устранению таких печальных явлений в судьбе обесчещенной женщины, свидетелями которых мы являем­ся в настоящую минуту, бессилен в деле предупреждения ее нрав­ственного падения, так как по своему характеру — ограждает ли он или карает — ему приходится ведать только совершившиеся факты. Но никто и не ожидает от требуемого закона такого патронажа, всецело лежащего на обязанности самой семьи, к которой обыкновенно принадлежит женщина по своему рождению и воспи­танию, точно так же, как никто не станет оспаривать, что лучшими средствами для борьбы с теми искушениями, с какими встречается девушка при вступлении в жизнь, должны служить исключительно правила, почерпнутые ею из нравственного катехизиса своей же семьи, если только он выработан родительскою властью... Но я го­ворю об отсутствии такого закона, который охранял бы права жен­щины в ее внебрачных отношениях к мужчине и, что главнее всего, права прижитых ее детей, этих жертв чужой вины, чужого престу­пления, а между тем более всех наказываемых, как бесправных и отвергнутых обществом!