Речь В. Д. Спасовича в защиту Дюзинга по делу Дмитриевой и Каструбо-Карицкого

Адвокат Урусов А. И.

Описание дела

Господа судьи и присяжные заседатели! Прежде чем приступить к подробному рассмотрению настоящего дела, насколько оно касается моего клиента, я должен вам сказать, что в каждом уго­ловном деле неминуемо возникают следующие вопросы: соверши­лось ли событие преступления и, если совершилось, то должно ли рассматриваемое преступление быть вменено в вину подсудимому?

В настоящем случае выяснилось, что у Дмитриевой было произве­дено изгнание плода. С этим, как будто, согласились все стороны. Никто, по крайней мере, не оспаривал этого вопроса. Тем не ме­нее, из того обстоятельства, что никто из сторон не оспаривал дей­ствительности этого факта, не следует еще, чтобы факт этот не мог быть оспариваем. В настоящем деле неоспоримым является только то обстоятельство, что ребенок, подброшенный в 1867 году на Семинарском мосту, оказался рожденным преждевременно. Из того, что выяснилось нам на суде, нельзя даже с точностью определить, вследствие чего была прекращена жизнь найденного на Семинар­ском мосту младенца. Является неизвестным вопрос о том, отчего произошли преждевременные роды? Помогало ли этому искусство или преждевременные роды были вызваны силами природы — это обстоятельство, говорю я, не является для нас несомненно ясным.

Следующий за этим второй вопрос заключается в том, могут ли и должны ли быть обвинены подсудимые только на основании одного оговора Дмитриевой? Затем, последний, главный вопрос: согласно ли со справедливостью или нет применить в данном случае к подсудимым то наказание, которое полагает за это преступление наше Уложение? Касаясь этого вопроса, я желаю собственно рас­смотреть характер того преступления, в котором обвиняется мой клиент, характер преступления, как он понимается нашим Уложе­нием и законодательствами Европы. Преступление, которое рас­сматривается в настоящее время, есть изгнание плода. Наше Уло­жение говорит: кто без ведома и согласия беременной женщины умышленно каким бы то ни было средством произведет изгнание плода, тот подвергается такому-то наказанию. Закон в этом слу­чае считает виновным только того, кто без ведома и согласия бере­менной женщины произведет изгнание плода и ни слова не гово­рит о том, кто совершит это преступление, не только с ведома и согласия, но и при участии самой беременной женщины, и счи­тает такого человека как бы совершенно ненаказуемым, тогда как казнить тех, кто с ведома и согласия беременной женщины упо­требит только средства к изгнанию ее плода, хотя бы самого изгнания плода и не произошло. Это явная обмолвка в законе.