Речь по делу Максименко

Адвокат Плевако Ф. Н.

Второе препятствие на обвинительном пути — условие, по ко­торому жена уступила все свои права в торговом деле мужу, усло­вие, в силу которого не перестает верить наследник покойного, Ан­тонин Максименко, здесь отбрасывается таким образом: оно — спорно, и, кроме того, его похитили в момент смерти, рассчитывая на то, что таким образом все права покойного утратились.

Но, как я уже говорил, условие о передаче прав собственности на вещь, раз оно совершено гласно, время, место и содержание сдел­ки известны заинтересованным лицам, не уничтожается с потерей акта: это не долговой документ, где с потерей его уничтожается доказательство сделки и на ней основанного права.

Это условие отрезало дорогу ей от ее имущества. И если бы ее тяготило супружество и тяготила между прочим и материальная зависимость от мужа, то она попыталась бы какими-нибудь сред­ствами, лаской и просьбами, во время болезни уговорить мужа быть таким же заботливым о ней, как была заботлива она о нем, когда боялась смерти от родов. Но, мы знаем, что никакой подоб­ной просьбы не было, ибо, делая все, что от нее зависит, для здо­ровья мужа, она не ожидала не только намеченной, но даже и есте­ственной смерти от болезни.

В ином положении к этой улике стоит Резников. Условие о пе­редаче прав было заключено женой с мужем без особой огласки: ни мать, ни дядя не знали о ней — его не оглашали. Знали участ­ники да то лицо, которому перейдет наследство после смерти покой­ного, — его брат. Значит, жена укрыть его не могла. Но существо­вание его не известно было Резникову. Будь жена с ним в союзе преступления, совершай они вместе задуманное зло, расчетливые инстинкты Резникова оставили бы след в мерах к обеспечению утраченного имущества.

Отметив различие целей подсудимых до наступления злопо­лучного дня смерти и начала последней болезни покойного, я пере­хожу к последнему моменту дела.

Максименко заболевает тифом в городе Калаче, где с ним его жена. Она там уже несколько месяцев и ни по ком не скучает, ни­куда из Калача не едет. В Калач она уехала вскоре после мужа, как это, кажется, бесповоротно установлено здесь, вопреки неясным показаниям сторожа и Дмитриевой, разошедшихся с прислугой и родней, которым эти события домашней жизни лучше известны.