Речь Ф. Н. Плевако в защиту Каструбо-Карицкого по делу Дмитриевой и Каструбо-Карицкого

Адвокат Урусов А. И.

Вспомните, что вы слышали. Вам говорили об особой важно­сти дела, о высоком положении подсудимых, о друзьях и недругах их, готовых показать за и против обвиняемых. Говорили вам о том, что это дело решает вопрос о силе судебной реформы, решает бо­лезненное недоумение общества, может ли суд справиться с высо­копоставленными. Обвинитель не щадил похвал положению и из­вестности защитников, связывал с этим возможность их влияния на общественное мнение и рядом указывал на свою малоизвестность.

Унижение паче гордости, подумали мы. Говорили вам о слу­хах, ходящих в городе, что влияние сильных коснулось даже вас. Но венцом всего, последним словом обвинения были, конечно, знаменитые слова, сказанные вам вчера Урусовым. Вам говори­лось о том, что великая идея равенства все шире и шире распрост­раняется в обществе, и во имя этой идеи просили вас осудить Ка­рицкого, если даже нет в деле достаточных улик, если не все дока­зательства ясны и полны. Со дня, когда на земле возвестили учение о равенстве и братстве, конечно, никому не удавалось сделать из него такого прекрасного, скажем прямее, такого извращенного при­менения.

Конечно, мимо пройдут эти потоки соображений, эти отвле­кающие от дела фразы. Вы пришли сюда и обещали нам судить сидящих здесь подсудимых. Вы слушали, вникали и будете разби­рать только вопрос о вине или невиновности их. Важность, поло­жение лиц — вопросы, которые связываются с этим делом, — для вас чужды. Если бы от оправдания подсудимых зависел конец но­вого суда, вы все-таки оправдаете их, если, по совести, найдете это нужным. Не вопрос о том, быть или не быть суду, силен или слаб он в борьбе с подсудимыми, занимает нас: на этот путь вас не навлекут соображения моих противников. Каково бы ни было положение Карицкого в обществе, оно — его заслуга. Лишить его прав вы не дозволите себе без достаточных оснований. Во имя равенства сравните его с массой осужденных потому только, что он выработал себе выдвинувшее его положение в обществе, во имя братства, невзирая на бездоказательность обвинения, приготовьте ему по-братски позор и бесчестие — такую просьбу могло вам ска­зать только ослепление... такое толкование могло выйти от лица, которому чуждо или не известно учение, которое он здесь так стара­тельно проповедовал. Вы иначе понимаете его, ваша совесть научит вас иначе применять его к житейским вопросам. Вы, конечно, но­сите его в себе таким, каким оно возвещено.