Судебные речи известных русских юристов

Речь Ф. Н. Плевако в защиту Каструбо-Карицкого по делу Дмитриевой и Каструбо-Карицкого

Адвокат Урусов А. И.

Тут надо принять две точки отправления. Иная причина, если была между ними связь, иная, если связи не было. Если не было связи то обманутая надежда, данная ей Карицким, что ее сознание не поведет к осуждению, могла озлобить ее, и оговор, когда сознание привело ее в тюрьму, мог входить в план ее защиты, переносил вину на другое лицо. Раз дан толчок, раз злоба, месть овладела душой, а оговор недо­статочно подтверждается, его усиливают другим. Допустим, что связь была. Тогда известное из следствия событие, что после кражи, обнаружившейся у Галича и признанной Дмитриевой, Карицкий перестал бывать у нее, дает нам объяснение. Разрыв в ми­нуту, когда помощь нужна, когда разрыв, соединенный с неисполненною надеждой, что дело будет замято, затруднял возвращение к семейству, мог дать толчок и мести, и оговору.

Я разобрал улики, приведенные прокурором; я рассмотрел три главные факта, которым была посвящена большая часть су­дебных прений. Многое ускользнуло из памяти. Но вы с неустан­ным вниманием следили за делом, вы сами давали вопросы, а, сле­довательно, следили и за интересующими вашу мысль ответами. Многое, что нам хотелось разъяснить, что было в высшей степени важно для подсудимого, которого я защищаю, осталось в тени, вопреки нашему желанию. В этом отношении настоящее дело имеет великое значение; настоящее дело не встретит другого подобного образца. Вы слышали, как оно велось.

Защита Дмитриевой и обвинение открыто не скрывали своих убеждений против Карицкого, не скрывали своего предвзятого взгляда, что всякий свидетель, не обвиняющий Карицкого, забы­вает долг и святость присяги. Всякое объяснение Карицкого пере­бивалось десятки раз возражениями. Заявления его защитника встречали отпор, и если были уважены судом, то после долгих и бурных споров. Защитник Дмитриевой и прокурор не щадили усилий, чтобы подорвать доверие к нашим свидетелям, и, поль­зуясь благосклонным вниманием суда,  почти распоряжались производством дела. Как ополчились они против свидетелей, выз­ванных нами, как созывали целый ряд свидетелей из публики и со всех концов Рязани, это вы видели. Как заявляли, что стоит толь­ко свидетелям нашим, подобно всем прочим, удалиться на ночь из суда, и всякая вера в них пропадает, и они им значения никакого не придадут, — это вы слышали здесь.