Речь по делу Давида и Николая Чхотуа и др. (Тифлисское дело)

Адвокат Спасович В. Д.

Сюда относятся все разговоры Н. Андреевской с разными лицами о грязной воде в реке Куре и о том, что она бы не реши­лась купаться. Из отзывов Автандилова, Сулханова и других видно, что она заводила с ними разговоры об этом именно пред­мете, а если относилась к этой идее отрицательно, скажу, что 9/10 всего числа девушек отнеслись бы на языке отрицательно к самой эксцентричной выходке, например, поехать в маскарад или куда-нибудь на пикник. Не ожидать же от нее, что она скажет: а вот я так пойду купаться; не ожидать же, что она скажет: я тогда буду купаться.

Подобного рода заявление было бы граничащей с идиотизмом простотой или более, чем кокетством. Ни то, ни другое не было присуще Н. Андреевской.

С посторонними она заводила только разговоры, не высказы­валась, но с близкими она не таилась и не хитрила, как говорит В. Андреевская. Матери она прямо сказала, что попробует раз выкупаться. Вспомните показание на судебном следствии Варвары Тумановой, что в Кисловодске в 1866 году Н. Андреевская купа­лась в таких местах, где не решился бы купаться и мужчина. Вспомните ее же слова, что В. Андреевская передавала ей после события, следовательно, утром 23 июля, слышанное от прислуги.

что 22 июля Нина спускалась к Куре, расспрашивала прислугу и Н. Чхотуа, где мельче, и вы поверите словам обоих Чхотуа, что она выражала им намерение выкупаться. Это совсем на нее похо­же, пойти купаться в десять часов, говорит Туманова.

Но если она решилась купаться, то, раздеваясь, она должна была скинуть и белье, должна была взять с собой перемену белья, простыню. Так судило общество, так судили даже знакомые, даже родные, например, Кетевана Орбелиани, но знающие жизнь в из­вестном доме лишь по наружности, по входу с переднего крыльца. Если предположить, что убийцы Н. Андреевской хотели сочинить поддельное утопление и расположили для виду платье на площад­ке в порядке естественного раздевания, то во что бы то ни стало они должны были снять и белье, тем более, что оно оказалось не окровавленным, за исключением тех незначительных крапинок, доказывающих, что оно было грязно, когда его одела Н. Андреев­ская. Но, господа судьи, судебное исследование имеет свои гром­кие прерогативы, оно ходит с заднего крыльца и наблюдает чело­века en deshabille. Таких неожиданностей, противоречащих ходя­чим понятиям о комфорте в семье, во всяком случае богатой, и тут много. На Нине Андреевской было, несомненно, грубое и сильно заношенное белье, кальсоны заплатанные и на задних частях, и на коленях.