Судебные речи известных русских юристов

Речь по делу Давида и Николая Чхотуа и др. (Тифлисское дело)

Адвокат Спасович В. Д.

Минута была тор­жественная и сильно могла растрогать присутствовавших, вот по­чему мог побледнеть Д. Чхотуа. Что Н. Андреевская делала кре­стьянам заявление по необходимости своего положения, а не для того, чтобы кольнуть Д. Чхотуа, и заявление не могло быть пони­маемо как только в виде действительной необходимости и со сто­роны самого Чхотуа, что я заключаю из того, что и новый управ­ляющий не был человек окончательный. Сулханов, племянник Оникова, им рекомендованный, был взят на время; это несомненно из письма, найденного на столике Н. Андреевской и писанного ею утром 22 июля к своему учителю Иосифу Васильевичу Романов­скому, управляющему одесским домом. «Может быть, мой пове­ренный Сулханов (назначенный на прошлой неделе) окажется также честным человеком; до сих пор он очень старателен. Но вы все-таки приищите надежного грузина. Мы с маменькой только на вас можем полагаться». Был ли смысл менять Д. Чхотуа на Сулханова, а вместе с тем выписывать нового управляющего от Рома­новского; очевидно, практичнее было подождать нового, оставив управление при Чхотуа. Нельзя было не переменить в одном толь­ко случае, если бы сам Чхотуа  отказался. Есть обстоятельства, делающие этот отказ фактом, почти несомненным, и прежде всего слова Сулханова, который говорит, что отношения между Н. Анд­реевской и Д. Чхотуа были самые вежливые. Д. Чхотуа сам отка­зался от звания управляющего, чтобы не навлечь на себя нарека­ний из боязни, чтобы к нему не отнеслись недоверчиво. Не пове­рите Сулханову, так поверьте матери. В этом деле как бы условлено брать из ее показаний только то, чем она обвиняет, а не то, чем она оправдывает Д. Чхотуа. Между тем в показании 28 июля она говорит, что у Нины никакой неприязни к Д. Чхотуа не было. Чхотуа никогда не выражал желания быть управляющим имением Нины; притом он ничего не знает в деле управления. В настоящем деле нет ни малейшего указания на то, чтобы он напрашивался. Единственный свидетель в этом роде — лесной сторож Коваль­ский, слышавший это от не подтвердившего ссылки лесника Геор­гия Модебадзе. Я потом объясню происхождение этой сказки. Между сторонами, может быть, все обошлось бы без всяких объяс­нений; случилось то, что бывает между короткими и хорошими знакомыми, из деликатности они не станут друг у друга одол­жаться, друг к другу наниматься, чтобы не испортить своих хоро­ших отношений. Вне деловых отношений, не подающих повода к злобе и даже к размолвке, не обнаружено ни малейших поводов к неудовольствию, ни малейшего намека, на котором можно было бы построить роман отвергнутой любви. За неимением личного мотива стали подозревать, что Д. Чхотуа есть только ширма, что за ним действовали другие темные силы.