Речь по делу Давида и Николая Чхотуа и др. (Тифлисское дело)

Адвокат Спасович В. Д.

Я тоже, положим, к этому времени порезал себе руку. Рана по времени совпадает со сражением при Горном Дубняке, из чего я вправе составить предположение, что я мог быть ранен под Горным Дубняком, но, вставивши частичку только и утверждая, что я только мог быть ранен под Горным Дубняком, выйдет, сле­довательно, в результате, что я в самом деле ранен под Горным Дубняком, за что и могу претендовать на получение военного ор­дена Георгия четвертой степени. Но возвратимся к Габисония. Если он, действительно, изранен при убийстве Н. Андреевской, то как же рука ее туда попала и как на самых этих нежных руках не было следа того, что они рвали черкеску, верхнюю рубаху и до­брались до самого соска. В скорбном листе записано, что есть ранки у Габисония также и на руке, на противоположной стороне голени, в двух местах две ранки. Я удивляюсь, как не отнесены они тоже к убийству и не приписаны руке Н. Андреевской. Все же эти улики, вместе взятые и уничтожающиеся при строгом ана­лизе, доказывают только, как мало постигается у нас вообще, что такое улика в преступлении и как искусственный подбор как бы улик, псевдоулик, лишь бы их было много по счету, вполне доста­точен для осуждения людей, хотя бы в их действиях не было ни­чего, имеющего какое бы то ни было отношение к преступлению, кроме их случайной близости по времени и месту к преступлению, еще не доказанному, но предполагаемому совершившимся.

За Габисония стояли в категории прислуги Зураб Коридзе и Иван Мгеладзе, оба умершие, оба подлежащие и упоминанию, и разбору ныне с одной лишь стороны, не признались ли они в прямом и непосредственном участии в преступлении и не усили­вает ли их участие подозрения, падающего на остальных. Иван Мгеладзе убил большую злющую собаку и запер остальных. Если предположить, как должен был действовать суд, что оба эти дей­ствия совершены по приказанию Д. Чхотуа, то затем участие Мге­ладзе, видимое и доказанное, сведется до нуля. Если, не получив приказания, он запер собак в сторожку, то и в таком случае я уже доказал, что это обстоятельство безразлично; кроме того, оно опровергается показаниями Тумановой, что собаки не были за­перты.

О Зурабе Коридзе, появившемся первым после исчезновения Н. Андреевской, есть два совершенно противоположных обстоятельства в показаниях В. Андреевской, с которыми, по причине, уже рассмотренной, должно обходиться очень осторожно.

В показании от 25 июля В. Андреевская говорит: «Я стала звать Нину, потом позвала Зураба, Зураб крикнул «сейчас» и с полчаса не являлся; после чего явился и сказал, что раздевал Д. Чхотуа».