Речь по делу Маргариты Жюжан

Адвокат Хартулари К. Ф.

И вот, с этой целью, М. Жюжан посвящает своему питомцу большую часть сво­бодного времени. Она изучает его, узнает предметы, его интересую­щие, и замечает в нем особенную любовь и пристрастие к расска­зам о подвигах великих богатырей. Обещанием подобных расска­зов по окончании уроков она заставляла Николая быть прилежнее к учебным занятиям и затем проводила с ним в беседе о героях остальную часть вечера. Спустя год или два, когда исчерпан был весь запас богатырского эпоса, которым Жюжан располагала, она передала ему историю и своей разбитой жизни, причем пылкая душа мальчика отнеслась с полным негодованием против виновника ее несчастья и с сердечным сочувствием к ее положению, обещаясь отомстить за нее и заменить ей брата. Экзальтированной Жюжан такая простая детская выходка показалась проявлением неограни­ченной к ней привязанности мальчика, которого она еще более по­любила. С этого времени она принимает участие во всех его играх, разделяет его горе и радости, с заботливостью чисто материнскою наблюдает за каждым его шагом и действием, следит за состоянием его здоровья. И достаточно простого недомогания, чтобы обвиняе­мая, преувеличивая самую болезнь, требовала для него немедлен­ной медицинской помощи. Не желая, чтобы покойный Николай тяготился ее присутствием, и в то же время не доверяя его товари­щам, которые, по ее мнению, могли его испортить, Жюжан одина­ково была любезна и с ними, позволяя при себе шутить, говорить разные глупости, в которых и сама принимала участие; словом — проделывала все то, что, по своему убеждению, должна была де­лать, чтобы сохранить влияние на Николая, и что ныне свидетеля­ми и представителем обвинения поставлено ей в улику, с целью до­казать любовную связь. Но если, присяжные заседатели, по одним внешним признакам нельзя еще судить о самых обыкновенных взаимных отношениях людей, в роде расположения и дружбы, то еще менее представляется возможным по таким признакам дока­зать существование более интимных отношений между людьми, ка­кова любовная связь, которую я положительно отрицаю в данном случае...

И в самом деле, если смотреть на все действия Жюжан, о ко­торых говорят свидетели, как на проявление одной только страст­ной любви к покойному, то, спрашивается, как же согласовать по­добные действия подсудимой с теми личными ее свойствами, какие приписываются ей обвинительною речью, представляющей Жюжан женщиной умной, хитрой, обдумывающей каждый свой шаг?! Но разве умная и тактичная женщина обнаружила бы страстное влече­ние, да еще в присутствии не только близких, но даже посторонних лиц?!