Речь по делу Островлевой и Худина

Адвокат Спасович В. Д.

Она любит до страсти наряжаться мужчиной, то в пиджак и брюки купчиком-приказчиком, то в извозчичий армяк, лю­бит мистификации, любит отвозить домой знакомых и свести их ку­да-нибудь, особенно когда они ее не узнают. Возрастающее преобла­дание мужского в характере заслоняло совершающееся огрубение и отупление умственное, пренебрежение к тонкому ловкому труду и об­ращение к самому грубому, физическому, требующему только силы мускулов и выносливости: к стирке, мытью полов, лошадей и т. п. Труд всегда почетен, труд притом свободен, надо предоставить, по возможности, всякому заниматься тем, чем он любит заниматься. Родные рассуждали так: оставила гимназию — нехорошо; занимать­ся чем-нибудь — хотя бы подрядами на сметание снега — ладно. Под­ряд не пошел. Островлева взялась за извоз, за 500 рублей, занятые у Карпова; по словам родных, она вложила в извоз всю свою ду­шу — и то похвально. Такова одна, всем видимая сторона жизни № деятельности Островлевой.

Была и другая — таинственная. Под предлогом того, что она любит «дурачиться» и «куралесить», Островлева бывает в публич­ных домах, избегая порядочных удовольствий, балов, театров, она заводит знакомства с женщинами полусвета, с содержанками. По­мимо нее, раскрылись следы событий, хранимые в секрете, напри­мер, рождение ребенка, случившееся вне дома и скрытое от мате­ри-акушерки. Ее отношения к множеству женщин, мелькающие те­нями, были совсем загадочны, не будь клинических наблюдений над Островлевой в заведениях для душевнобольных. Она обожала из­бираемые ею предметы страсти, неразборчивая в словах, она стано­вилась с ними конфузлива и стыдлива и нередко доходила по от­ношению к ним до сцен болезненной патологической ревности, тре­бующих вмешательства начальства. Но прирожденное неправиль­ное направление похоти не есть еще сумасшествие. Противоесте­ственное удовлетворение половой похоти весьма распространено. Посему, не останавливаясь долее на этой ненормальности, иду дальше и указываю еще на одну неправильность, довольно редкую в женщинах того же состояния, как и она, а именно, на ее наклон­ность к алкоголизму. Во многих случаях пьянство является поро­ком наследственным. У Островлевой этот порок мог быть унаследо­ван от отца. Она стала употреблять крепкие напитки по выходе из гимназии, предпочитала вину и водке ликеры и коньяк. Пьяной ее не видали, но она признавалась, что напивалась, когда ее тоска брала, чтобы забыться, например, после отрезания языка у лошади.