Судебные речи известных русских юристов

Речь по делу Островлевой и Худина

Адвокат Спасович В. Д.

Если человека одолеет буря страсти, если она, насилуя его ум, заставит его составить плохой расчет, тем хуже для человека; в нем звучало в момент действия нравственное чувство, подсказывавшее ему, что надо было делать. Во всяком случае, вы­бор мотива совершился неизбежно в пользу сильнейшего из моти­вов, сильнейшего, разумеется, индивидуально, оказывающегося самым могущественным по особенностям характера действующего лица. Если в борьбе одолел преступный мотив, то, хотя решение вышло непроизвольное, человек вполне ответствует за дело потому, что он поступил сознательно. Он должен пострадать за недостаток нравственного чувства, которого он не выработал, впрочем, в тече­ние всей своей жизни предыдущей. Вы его осудите, потому что вы бы не могли поступить так, как он, а по необходимости поступили бы лучше и честнее. Вы по этой мерке судите и себя и всех других нормальных людей, похожих на вас, но если вы сталкиваетесь с не­похожими, ненормальными, сумасшедшими, действующими без до­статочной причины, без рассудка, без сознаваемых мотивов, то ва­ша мерка оказывается уже непригодной для оценки поступка. Я вас попрошу проследить с этой точки зрения за Островлевой. Уродли­вость ее организации и та степень вырождения, до которого она дошла, заставляют сомневаться, находится ли она когда-либо, даже когда она спокойна, в состоянии вменяемости. Сверх того, если вникнуть в образ ее действий в ночь с 29 на 30 августа 1881 г., то нельзя не признать, что он носит на себе признаки полной непо­следовательности, полного непонимания ни опасности действия, ни его последствий.

Никакого интереса Островлева не могла иметь в разбое. Ее де­нежные дела не были запутаны, никаких взысканий на нее не по­ступало, если бы взыскание поступило, то она могла, во всяком слу­чае, получить средства тотчас же без затруднения от знакомых. Самая сумма, которую бы можно выручить продажей наскоро по­хищенных вещей, была бы столь незначительна, что не могла бы поправить положения Островлевой, если бы оно и было дурное. Итак, цель действия представляется в виде черного пятна.

Островлева утверждает, что болезнь подруги навела на нее 29 августа неодолимую тоску, от каковой тоски спасаясь, она выпила целый графин ликера и впала в полусознательное состояние (заме­тим, что 29 августа было днем только что окончившейся мен­струации).