Речь по делу Давида и Николая Чхотуа и др. (Тифлисское дело)

Адвокат Спасович В. Д.

Н. Андреевская нигде не была, где бы могла к подошве пристать зелень; зелень сада в конце июля не была сочной, следо­вательно, если допустить след зелени, а он подтвержден произве­денной экспертизой, то от водорослей на нашей колее, а следова­тельно, в связи с темно-коричневым цветом подошв прямо доказы­вается, что Н. Андреевская прошла через родник.

Замечательно то, что при осмотре обуви Кобиевым в четыре с половиной утра, при тех же Цинамзгварове и Мелик-Беглярове признак зелени вовсе в протокол не занесен, из чего я усматриваю, что на глаз его не было видно, что проходя через столько рук, он стерся, как стереться могли и следы грязи на ботинках, которая, если была, то, конечно, самая неглубокая. Одним словом, либо пят­на зелени были, и они доказывают присутствие родника, а их ис­чезновение доказывает, что, проходя через много рук, ботинки по­теряли все характерные особенности, которые имели, когда стояли на площадке; либо зелени вовсе не было, так что, рассматривая бо­тинки второпях, при свечке или факеле, Цинамзгваров или Бегляров увидели, чего  не было, зелень им померещилась, но в таком случае и показания их о сухости подошв недостоверны; не известно, каковы были ботинки: к пяти часам утра они успели окончательно просохнуть. Таким образом, выходит следующее: было обстоятель­ство столь важное, что его сразу приняли за решительное доказа­тельство преступления. Лица, сделавшие это открытие, сейчас по­шли обыскивать, арестовывать, строить воздушные замки гипотез для объяснения мотивов, а между тем самого-то обстоятельства не констатировали как следует, не описали, вследствие чего оно и вы­ходит в уголовном отношении никуда не годным, каким-то не то жировым, не то кровяным пятном, из которого самый тщательный химик, анализируя, ничего вывести не в состоянии, а между тем это и есть единственный кирпич, на котором зиждется все здание, вся пирамида обвинения, имеющая вопреки статике узкое основа­ние и широкую вершину в самом неустойчивом равновесии.

После разбора улики, основанной на ботинках, о физической невозможности утопления не может быть и речи. Остаются сооб­ражения, заимствованные уже не из области физики и статики, и уже гораздо менее решительные, основанные на психологии, на серьезных свойствах ума и характера, которые, по мнению суда, мешали молодой девушке купаться, на ее привычках, потому что не могла она купаться в белье, не могла она купаться во время регул. Между тем всякие психологические задачи труднее решать, нежели физические, потому что деятельность человека не чисто рефлекторная и как элемент в них входит тот X, который одними называется свободным произволом, а другими — способностью противопоставлять внешним мотивам те неисчислимые сонмы идей и представлений, которые составляют содержание нашего созна­ния.