Речь по делу Давида и Николая Чхотуа и др. (Тифлисское дело)

Адвокат Спасович В. Д.

Остальные собаки присмирели, не лаяли, оно так и должно было быть после того, как изведен был подзадоривавший их со­брат. Были ли они заперты или так где-нибудь припрятались, не известно; очень может быть, что они не были заперты, так как одна из них попала под ноги приехавшей в десять с половиной часов Варваре Тумановой. Отсутствие собак обратило на себя внимание в самую ночь события и породило предположение, что собаки были заперты и заперты по приказанию Чхотуа. Факт этот непосредственно известен только Д. Чхотуа и Мгеладзе, но во время следствия он явился обставленным мельчайшими подробно­стями. Говорили, например, о каком-то опрокинутом корыте с по­моями, о закладке двери сторожки поленом. Но тут представляет­ся такая особенность, что все показание Мгеладзе признано судом романом, совершенно как зачумленное, как вынужденное спаива­нием и подкупом. Сам Мгеладзе умер. Факт запирания собак вы­яснился, таким образом, из вторых источников, а именно: 1) из показаний Цинамзгварова и Беглярова, которые расспрашивали и прислугу, и Чхотуа о собаках ночью в саду, и 2) из показаний других лиц, имевших с Д. Чхотуа разговоры о собаках впослед­ствии. Что касается до Цинамзгварова и Беглярова, то их роль, которую я разберу после, не такова, чтобы их собственно можно было назвать свидетелями; они скорее были доводчики, ближай­шие деятели в созидании легенды о таинственных незнакомцах, о фаэтонах и т. д. Но в деле еще приведен целый ряд показаний людей, которых приставили к Д. Чхотуа после того, как он сде­лан был кандидатом в тюремные сидельцы, на похоронах и после похорон. Прочтите, господа судьи, все эти показания, и вы не найдете, чтобы в них указывалось, что Д. Чхотуа приказал запереть собак. Таковы показания Умикова, Меликова, Ивана Месхи, Мозгварова. Они показали, что когда приставали к Чхотуа отно­сительно запирания собак, то он отражал эти нападки, говоря: «Ну и что же, если были заперты, их заперли, чтобы они не ку­сались и чтобы не мешали розыскам». Итак, сомнительно, по при­казанию ли Д. Чхотуа запер собак Мгеладзе, а может быть, их и вовсе не запирали. Несомненно только, что самая большая из собак была убита. Что же из этого следует? Что Д. Чхотуа ста­рался облегчить нешумный доступ в сад таинственным незнаком­цам? Каким? Доказано ли существование этих незнакомцев, не легенда ли они? А так как устраняются показания Мгеладзе и Коридзе, то кто их видел? Господа судьи, здесь допущен, по-моему, такой антилогичный прием: запиранием собак доказывает­ся вход незнакомцев, а вход незнакомцев объясняется запиранием собак, причем теряется из виду, что является уравнением с двумя неизвестными без известных величин; теряется из виду, что запи­рание собак не имеет смысла, коль скоро допускается, как это сделано в приговоре, совместное убиение Н. Андреевской и до­машними, в числе четырех человек, и незнакомцами извне, в соста­ве тоже, пожалуй, четырех человек.