Речь по делу Давида и Николая Чхотуа и др. (Тифлисское дело)

Адвокат Спасович В. Д.

Господа судьи, для того, что­бы справиться с девушкой 25 лет, не надо восьми человек, доволь­но двух или трех. Если в заговоре были домашние, двое Чхотуа, Коридзе, Мгеладзе, Габисония, то, убив Н. Андреевскую, они мог­ли сдать ее через ворота незнакомцам, с тем чтобы припрятать труп. Но в таком случае незачем убивать собак, так как двор и ворота находились вне наблюдений В. Андреевской. Или убий­ство совершили неведомые незнакомцы, то тогда не одних собак надлежало припрятать и удалить, но и Коридзе, и Мгеладзе, и Га­бисония, и я не понимаю, зачем последний на скамье подсудимых, так как достаточно было посадить одного Д. Чхотуа. Во всяком случае улика, заключающаяся в собаках, далекая и подлежит раз­личным толкованиям.

Какие же другие? Штаны, мозольные кружки и галстук, изо­бретенные для сочинения поддельного алиби. Или я ничего не смыслю в делах уголовных, или по вопросу об этом алиби суще­ствует странное недоразумение. Признаюсь, я этого алиби не по­нимаю, и вот по каким соображениям: я думаю, что эта улика не улика, что она походит на колесо ветряной мельницы, с которым пресерьезно сражалось обвинение, не подозревая, что оно неоду­шевленный предмет.

Алиби называется отвод со стороны обвиняемого, основанный на том, что он не был на месте преступления в момент совершения его. Преступление совершено в промежуток времени получасовой, между моментом, когда Н. Андреевская вышла со свечой из ком­наты матери, и моментом, когда В. Андреевская стала искать свою дочь. Суд определяет этот промежуток равным от времени после девяти часов до девяти и трех четвертей часа, но точное определение времени здесь непричем. Д. Чхотуа мог думать, что он возвратился в четверть одиннадцатого, но главное то, что он уже спал или притворялся спящим в момент начала поисков, то есть без четверти десять, а перед тем вернулся, разделся и распо­ложился спать, на что нужно полчаса, следовательно, что он, не­сомненно, был в своей квартире в единственные полчаса, потребные для лишения жизни Н. Андреевской, вне которых преступление и немыслимо.

При таких условиях разыскивание того, где был Чхотуа вече­ром, прежде чем он возвратился домой, не имеет никакого от­ношения к алиби его, есть работа столь же праздная, какой напри­мер, была бы поверка того, что он ел за обедом, рыбу или говяди­ну, или в каком он был сюртуке, сером или черном. Ну, не ужинал Д. Чхотуа в гостинице «Европа», хотя об этом и не произведено исследования, не покупал он в аптеке у провизора Канделяки хин­ных порошков и мозольных кружков 22 июля вечером, а утром* хотя запись в книге едва ли что-нибудь доказывает, и не известно, не записывались ли продаваемые медикаменты сразу, а не посте­пенно.