Речь по делу Давида и Николая Чхотуа и др. (Тифлисское дело)

Адвокат Спасович В. Д.

В художественном отношении эти зеленые волны высыпавшей ромашки и этот разросшийся бурьян — красивее хлеба, но в хо­зяйственном — они злейшие враги.

Я полагаю, что такое же отношение, как между бурьяном и агрономией, существует между практической жизнью вообще и легендой, поэзией, вымыслом, а в особенности между судом и легендой. Суд легенды не выносит, потому что двух господ он не имеет и служит только одной сухой, простой, иногда вовсе не­поэтической, зато бессмертной истине. Когда в дело судебное про­никает контрабандой элемент вымысла, сказки, поэзии, то он худшие сочиняет штуки, более плохие оказывает услуги, нежели ведьмы Макбету в шекспировской драме. Элемент этот надо пре­следовать, искоренять. Нет средств, которых бы не следовало упо­треблять, чтобы избавиться от заразы. Я думаю, что все согласны на счет вреда страшного, происходящего от этих паразитов, от этих башибузуков, залезающих в покои мышления и мешающих правильности исследования.

Но меня могут спросить, чем же я докажу, что в настоящем деле заметен элемент фантастический, что легенда затесалась в судебные протоколы, что красная нитка сказки примешалась к белой ткани точного исследования? Нет ничего легче, как дока­зать этот несомненный факт: стоит только сослаться, с одной стороны, на приговор окружного суда, с другой — на апелляцион­ный протест товарища прокурора Холодовского. Оба документа главным образом возятся с этим фантастическим элементом, но ни один из них не справился как следует. Обратите внимание на те характерные в этих документах места, на которые я вам укажу далее.

Я вам напомню часть приговора окружного суда, которая от­носится к оценке показаний и образа действий агентов правитель­ства и свидетелей Лоладзе, Беллика, Маркарова, а также арестан­тов Мусы-Измаил-оглы и Церетели относительно подсудимых Коридзе и Мгеладзе. Я позволю себе рассказать вкратце факты из дела. С 22 июля по 23 ноября спрашивали всю прислугу, сле­довательно, Коридзе, Мгеладзе и Габисония, и посадили в секре­те, как предполагаемых убийц. Представьте себе положение этих людей, ничего не смыслящих в общественных и в особенности в русских порядках. Нам, понимающим их смысл и ход, не всегда легко остеречься, чтобы эти шестерни и колеса нас не раздавили, а что же им, которым эти учреждения представляются как роко­вые силы, как приближающаяся смерть от пожара, наводнения — не рассуждать, а спасаться. Люди малые, сидевшие больше в кух­не и ничего не знающие, они смекнули, что травля имеет предме­том более крупного зверя, а не их мелкотравчатых, что сила боль­шая против Чхотуа.