Речь по делу Островлевой и Худина
Адвокат Спасович В. Д.
Этим сторонникам строгой логики можно бы возразить: ваши построения логичны, но в то же время неестественны; ваша теория может стеснить и экспертов и судей, поставить их в положение неудобное. Пред вами может стоять человек, на котором крупными чертами написано, что он тронутый. Еще несколько шагов и тускло мерцающий, еле дымящийся огонек сознания потухнет. Что он больной, это твердят на своем греко-латинском языке люди опытные, причем, признавая за ним психопатическое состояние, они обличают перед вами все уродливости устройства, все неправильности душевных отправлений. Не их дело признавать невменяемость — это вопрос юридический, решаемый только вами, господа присяжные заседатели, и судьями. Эксперты выражаются осторожно, потому что больной не совсем еще лишен сознания, вяжет одну идею с другой, что-то чувствует и действует с некоторой целесообразностью. Эксперты говорят, что этот человек больной, а безответственен ли он, то вы решите сами; мы бы его, не колеблясь, отнесли к людям, обладающим уменьшенной вменяемостью. Так ответил, по крайней мере, эксперт Чечотт, когда я ему поставил прямо этот вопрос. Тогда трудный вопрос ложится на вас, господа, камнем; у вас вышибают из-под ног правильное третье и вас принуждают решать по одному из двух предположений: либо этот человек совершенно здоров и отвечает за свои дела, как и всякий другой здоровый; либо он помешанный, для которого не существует ни суд, ни закон. Вы станете в тупик, а в уголовном деле, как вам, вероятно, разъяснит председатель, сомнение истолковывается в смысле наиболее человеколюбивом, в пользу подсудимого. К такому решению предрасположили вас и эксперты, которые, раскрыв все уродства этой ненормальной организации, объяснили, что она бесповоротно обречена на постепенное вырождение и гибель. Я не сомневаюсь, что вы неизбежно придете к этому именно заключению.
Юлия Островлева родилась в Туле в 1855 году, в момент события ей было 25 лет. Известно, какое громадное значение имеет в психиатрии наследственность. Отец ее страдал невралгией и напивался часто. Мать и бабка по матери были нервные, вспыльчивые, истерические женщины. В две недели после рождения от приливов крови к голове у Юлии образовался ряд абсцессов. В семь лет она страдала галлюцинациями зрения, ей представлялись ходящими по комнатам и роющимися в комодах несуществующие женщины. На шестом году она сама, почти шутя и играя, выучилась читать.
