Речь А. И. Урусова в защиту Дмитриевой по делу Дмитриевой и Каструбо-Карицкого

Адвокат Урусов А. И.

Человек, для которого она пожертвовала всем, покинул ее первый. Несмотря на те родственные чувства, которые связывали его с Дмитриевой, Карицкий ни разу не посетил ее в тюрьме. Он боялся, чтобы такое посещение не было впоследствии обращено против него в улику. Но если бы он чувствовал себя ни в чем не виноватым, ко­нечно, ничто не могло бы помешать ему посетить свою несчастную родственницу. Любовницу свою он боялся посетить. Среди томящей, смертельной тоски острожной жизни Дмитриеву начинает мучить раскаяние, перед нею с новой силой встает воспоминание о том ре­бенке, который был уничтожен Карицким, и вот с той порывистой страстностью, с тем полным забвением о себе, которые составля­ют главные черты в характере Дмитриевой, она решается сказать правду, всю правду — не щадя себя, не делая ничего в половину.

Замечательное показание Костылева прекрасно передает нам душевное состояние Дмитриевой перед сознанием. Теплые, про­никнутые страшною скорбью слова ее мужа подтверждают нам искренность этого сознания.

Я делаю невольное отступление, вспоминая о показании капи­тана Дмитриева. Еще не изгладилось потрясающее впечатление, произведенное его рассказом. Отец и муж, лишенный права виде­ться с женой и детьми, оскорбленный во всем, что дорого человеку, нашел в себе силу простить, забыть все прошлое: «Я просил у пол­ковника Каструбо-Карицкого позволения повидаться с моими деть­ми, говорит он без всякой горечи, — мне дозволили», но под при­смотром вахмистра, так что он не успел сказать ни слова детям нае­дине. Всегда верный себе, Карицкий невозмутимо отвечал, что он да­же не знал, кто такой Дмитриев, так же как не знал фамилии Стабникова и существования записки, при чтении которой осенил себя крестным знамением.

Возвращаемся к своему рассказу.

Дмитриева увидела, что она обманута Карицким и изверилась в нем. Последовала та нравственная ломка, за которой наступает страшная внутренняя тишина, отвращение к жизни, разочарование во всем. К этому присоединились физические страдания, кровь хлынула горлом — природа мстила за поруганные права свои. 14 января Дмитриева делает полное сознание: рассказывая о прода­же билетов, переданных Карицким, она раскрывает тайну своих отношений к нему, упоминая о двукратной беременности, она при­знает, что первый ребенок был вытравлен, и заметьте: ни одной ла­зейки не оставляет она себе.