Речь А. И. Урусова в защиту Дмитриевой по делу Дмитриевой и Каструбо-Карицкого

Адвокат Урусов А. И.

Суд присяжных пред­ставляет собою одно из превосходных учреждений, посредством ко­торых убеждения людей из области мысли переходят в действи­тельную жизнь, становятся силою, дают себя чувствовать всякому. Вот почему часть общества ведет против правосудия самую упорную борьбу. Но никогда она не бывает такою ожесточенною, как в делах, подобных настоящему. Дело это действительно при­надлежит к числу редких, но не по преступлениям, в которых обви­няются подсудимые, — преступления самые обыкновенные, — а по тем затруднениям, по тем тормозам, которые встретило пра­восудие в отношении лиц, стоящих выше простых смертных. Я думаю, что всякому, кто слушает дело, кто прочтет его, придется не раз спросить: да что же за причина тому, что дело так медленно тянулось на предварительном следствии (с 1868 по 1870 год) и так медленно идет на судебном? Ответ: потому что это дело, как вы сами могли заметить, предста­вляет чрезвычайно сильную борьбу против правосудия. Такое сильное сопротивление любопытно наблюдать, хотя, конечно, оно замаскировано, но я постараюсь раскрыть перед вами некоторые из тайных пружин дела, а о других я вам, жителям Рязани, считаю излишним говорить — вы их знаете лучше меня. Когда подсудимый вооружен умом послушным и хитрым, когда он располагает обшир­ными средствами, когда чувствует за собою сильную сочувствен­ную поддержку губернских верхов... (в публике движение), ему нет расчета сдаваться, нет расчета приносить повинную! Напротив, он надеется дать сильный отпор. Искусно устроив свою защиту, он идет на суд, в сущности не страшный. Но, по крайней мере, то хо­рошо, что он сознает необходимость стать перед обществом лицом к лицу, что он не может взобраться на такую высоту, где не могло бы его настигнуть правосудие и потребовать от него ответа. В моей речи я буду иметь случай указать на тормозы, которыми задержи­валось движение правосудия, пока Московская судебная палата не разрушила одним ударом надежды на эти тормозы, предав суду всех обвиняемых, без различия званий и положений. Какой бы ни был исход процесса, но это проявление самостоятельности высшего судебного учреждения Московского округа — явление отрадное, до­казывающее, что равенство всех перед законом существует не на бумаге только, но и в действительности.

Обстоятельная речь представителя обвинительной власти, това­рища прокурора Московской судебной палаты, до известной степе­ни облегчает мою задачу, так что я могу не излагать перед вами подробно все обстоятельства, только что возобновленные в вашей памяти.