Речь по делу Ольги Палем

Адвокат Карабчевский Н. П.

Когда дня два спустя после допроса Милицера Туманов да­вал свои показания, все взоры невольно вопросительно обрати­лись на Милицера. Что за мистификация, что за загадка? Тума­нов дрожащим от волнения голосом, с полной и беззаветной искренностью поведал нам об отношениях покойного Довнара к Палем. С его точки зрения, Довнар «невозможно» вел себя по от­ношению к этой женщине. Все время выдавая ее за свою жену, он затем беспощадно и, унижая ее человеческое достоинство, груб» расстался с ней. По мнению Туманова, четыре года беззаветной любви и верности со стороны женщины, несмотря ни на какое ее прошлое, давали ей право рассчитывать на замужество, и, будь он, свидетель, в положении покойного Довнара, он считал бы сво­ей нравственной обязанностью жениться на такой женщине, как Палем.

Показание свидетеля, данное им под присягой, слишком рас­ходилось с тем отзывом, который ему же влагал в уста Милицер. Что же обнаружилось на очной ставке, данной обоим свидетелям? Милицер поспешил отречься. «Тогда», то есть в то время, когда они оба бывали в обществе Довнара и Палем, Туманов «действи­тельно ничего подобного ему не говорил». Но дело было так: в свидетельской комнате, уже здесь, в здании суда, он, Милицер, перечислял Туманову все пороки Палем, и ему «показалось», что Туманов с ним вполне согласился во мнении относительно Палем и даже выразился приблизительно так: «В таком случае жаль, что я за ней не поухаживал, если она такая! ». Туманов и в этой пос­ледней редакции приписываемую ему фразу безусловно отвергает. Но оставим это. Вдумайтесь только в собственное сознание Милицера, и вы поймете, как мало отвечает поведению достоверного и беспристрастного свидетеля на суде все поведение Милицера. Несмотря на строгое предостережение председателя не иметь никаких разговоров по делу с другими свидетелями, Милицер систематически ораторствует во вред Палем в свидетельской ком­нате, с очевидным расчетом повлиять на других свидетелей. Потом он выдает за достоверное то, о недостоверности чего он, за краткостью времени, даже не имел возможности за­быть. Разговор свой с Тумановым он выдает за отзыв, слышан­ный (так выходило по первоначальному его показанию) два года назад. Счастье, что Туманов налицо и что весь этот характерный эпизод мог своевременно быть обнаружен. Думаю, что со свидете­лем Милицером нам более не придется считаться.

Чтобы покончить с вопросом о женской нравственности Па­лем, нам остается еще сказать два слова о том, как сам Довнар смотрел на свои отношения к ней, как к женщине.

Здесь обнаруживались благородные попытки уяснить себе пу­тем опроса некоторых свидетелей, какие именно фазы развития пережила любовь Довнара к Палем, к каким моментам можно бы­ло бы приурочить его увлечение, его охлаждение и, наконец, разо­чарование,— словом, все стадии, через которые прошли его чув­ства к ней. К этому любопытному исследованию нам еще придется вернуться. Пока напомню только то авторитетное заключение бли­жайших друзей Довнара, Матеранского и Милицера, которое вы здесь слышали. Они, по-видимому, очень удивлены самой постановкой подобного вопроса: «о любви», об увлечении и тому подобных отвлеченностях. Четыре года человек прожил с женщи­ною бок о бок, его отношения не были куплей-продажей, — каза­лось бы, вопрос естественный, сам собой напрашивающийся на раз­решение; но, по категорично выраженному мнению этих молодых людей, о чувстве, о любви тут «не может быть и речи».