Речь по делу Ольги Палем
Адвокат Карабчевский Н. П.
Призванный врач, Твирбут, констатировал глубокое расстройство нервов, прописал абсолютный покой, велел класть холодные компрессы на голову и т. п. Всю ночь с ней провозились.
Тут нам приходилось отметить одну подробность, в высшей мере характерную. Одним штрихом она в свою очередь рисует двойственность отношений самого Довнара к Палем.
Среди ночи вдруг раздался звонок. На звонок выходит дежуривший у больной Туманов. Он просто остолбенел от удивления: перед ним Довнар, только за несколько часов перед тем выехавший отсюда со всем своим багажом. Что такое? Что случилось? Услыхав от Туманова, что доктор запретил впускать теперь кого-либо к Ольге Васильевне, Довнар безмолвно стоит некоторое время. Наконец, он просит Туманова «передать ей вот это». Что такое? Мешок с апельсинами «по случаю наступающего праздника». Туманов только руками развел. Так как Палем ночь провела очень трудно и припадки с нею возобновлялись, то он не решился тогда же рассказать ей о приходе Довнара. Только на другое утро он передал ей пакет с апельсинами и сказал, что принес Довнар. Она не поверила и расплакалась. Она была убеждена, что Туманов сам купил апельсины и рассказывает ей небылицы, чтобы чем-нибудь развлечь ее.
В тот же день опять заходит Довнар. Как только Палем увидала его, — так утверждает свидетель, — она «ужасно обрадовалась и моментально выздоровела». Когда он ушел, ей стало опять худо.
Так совершилось их второе, довольно болезненное расставание, по поводу которого, кипя своим честным, молодым и благородным негодованием, Туманов не находит достаточно слов, чтобы всецело осудить Довнара и встать на защиту Ольги Васильевны.
Меблированные комнаты Саросека, раз в них не было ее «Саши», моментально опостылели Палем, и она поспешила выбраться. На Рождестве Довнар ездил в Одессу, и Палем издали следила за ним. В его отсутствие она совершенно падает духом и впадает в какое-то глубоко мрачное религиозное настроение. Нет той часовни, в которой бы она не побывала, нет того чудотворного образа, которому бы она не помолилась. Мысль о Довнаре, исключительно о Довнаре, ни о чем больше, преследует ее, мучит, терзает.
Нервная система ее начинает приобретать решительно какую-то сверхчувственную виртуозность. Она руководится инстинктами, предчувствиями, и они не обманывают ее. Вы, вероятно, припомните эпизод, произведший здесь такую сенсацию. О нем рассказывал нам Милицер. Возвращаясь из Одессы, полный всевозможных советов и предостережений своих домашних по адресу «негодной интриганки», Довнар, опасаясь, чтобы Палем не вздумала его встретить на Варшавском вокзале, пересаживается на станции Александровской в поезд Царскосельской железной дороги. Первая, кого он встретил на платформе Царскосельского вокзала, была Ольга Васильевна Палем.
Но увы! теперь Александр Довнар был уже слишком под влиянием домашних толков и розысков относительно «нравственности» Палем. Его уже успели слишком враждебно к ней настроить.
